Посёлок Дубовой

Посёлок Дубовой. Колхоз Красный Октябрь. Лоло Октябрь.

 

Располагался у вершины балки поросшей небольшим лесом. В центре посёлка была организована запруда, или по другому пруд. В наших засушливых местах, источник водопоя являлся источником и центром жизни. Поэтому, при заселении, первопоселенцы обычно насыпали плотину и организовывали запруду, которая по весне наполнялась талой водой с окрестных полей, снега всегда было вдоволь, за несколько исключительно засушливых лет. Оставалось только следить за уровнем воды в период интенсивного снеготаяния. Это были обычно некоторые хитрые гидросооружения, в виде обводных канав, которые располагали подальше от плотины, дабы при половодье не  прорвало насыпь. Далее уже выстраивалась линия домов, в самом простом варианте однорядный, в других в виде буквы Г, или в два ряда с центральной улицей посередине. Самыми первыми жителями являлись переселенцы с Украины, в 30-е годы после волны репрессий, поселок опустел, на пустующие земли были поселены цыгане и организован колхоз "Лоло Октябрь".  В 40-е годы в нём проживало (числилось) 148 человек. В основном это были большие семьи цыган, которые занимались земледелием, полеводством, выхаживали скот. Кроме того, в посёлке была организована школа, в которой обучались дети колхозников. В личных хозяйствах выращивали кукурузу, подсолнух, фасоль, просо, бахчевые культуры и коноплю. Конопля конечно же выращивалась для нужд сельского хозяйства и обороны. Ещё в 30-х годах коноплеводство при советской власти поощрялось, а  членами ЦК даже был утвержден приказ о введении дополнительных льгот для колхозников, которые выполняли планы по сбору урожая. Кроме того, в личных подворьях содержали коров и телят, овец и коз, поросят. Удивительно, но вот коней в личных хозяйствах колхозников-цыган не наблюдалось.

 

Выдержка из интернет-публикаций Николая Андреевича Коваленко "Воспоминания". Петрозаводск. 2003

Статья И.А. Сиднивец в рубрике "Народный журналист"  в районной газете "Вести"

На снимках 2018 года:

Вид на посёлок

Бывшая улица, ныне распахана, просматриваются желтоватые пятна, по всей видимости от применения глины при постройке дома.

Обломки керамической посуды в пахоте.

Обломок кирпича, применялся для постройки печей и дымоходов.

Осколок толстого стекла.

Вид на заросший пруд и плотину.

Дно пруда высохло совсем недавно, в зарослях тростника следы кабана.

Непроходимые заросли ежевики, цветущей, и уже со спелой, сизой ягодой.

Одичалая грушня, плоды весьма съедобны, повреждены плодожоркой.

Камни, в большинстве своем использовались для фундамента.

На переднем плане, следы "Черных копателей", но кроме обломков кирпича и камней, здесь по определению ничего быть не может, ибо поселок был обычных сельских тружеников.

Кусочек черепицы, для наших мест необычно, солома и камыш гораздо чаще использовались при покрытии кровли.

 

 

Вот что пишет по этому поводу наш журналист Светлана Еремеева в своей статье Два «октября» — немецкий и цыганский.

Новохоперские цыгане помогли Сличенко

С таким пожеланием счастья  более  шестидесяти лет  назад  большая толпа  цыган провожала со станции Новохоперск в Москву щупленького паренька Колю Сличенко. Сейчас  народному артисту СССР, певцу, актеру, художественному руководителю знаменитого цыганского театра «Ромэн»  Николаю Сличенко под восемьдесят. В России его называют королем цыган и князем русского романса, японцы окрестили на свой  лад «господин «Оци Церни». В Париже после концерта в Олимпии  искушенные французы несли его на руках. На Площади звезд в Москве заложена  его именная звезда. Именем артиста названа одна из звезд  в небе. А начиналось всё на новохоперской земле…

Был когда-то в Новохоперском  районе, недалеко от поселка Централь, хутор Дубовое. Он известен тем, что в 1930-х годах здесь был организован единственный в районе цыганский колхоз. Просуществовал он не очень долго, но пользу принес большую.  Не будь  того цыганского колхоза, возможно, мир не получил бы великого артиста.

Два воспоминания. Николай Сличенко  родился  в Харькове. В войну на его глазах немцы расстреляли отца.  О том, что было после, он  рассказывает в одном из своих интервью:

- В марте 1943 года мы выехали из Харькова.  Помню, как мы покидали город: ночь, наша кибитка, запряженная голодной клячей, еле тащится по разбитой дороге, а немецкие самолеты бомбят беженцев с воздуха. Из повозок все разбегаются, зарываются в снег, и только мы сидим, не двигаясь. Мама прижимает нас к себе и накрывает иконой: мол, если погибнем, то вместе.

Мама отправила меня в цыганский колхоз «Лоло Октябрь» -  был такой в Новохоперском районе Воронежской области. Надеялась, что там я хоть немного отъемся. В колхозе  жили мои родственники - не близкие, но родная все-таки кровь. В этой деревне меня приняли, приютили: в каждом доме я был, как сын, брат, -  близкий человек, одним словом. Мне давали кусок хлеба, усаживали с собой за стол. Потихонечку я там рос, помогал взрослым, был учеником кузнеца.

Шло время, война закончилась, а я по-прежнему оставался в цыганском колхозе.  Какие бы житейские беды цыганам ни выпадали, они не унывали. Вечерами молодежь собиралась у костра, пела, плясала  -  ну и я старался от остальных не отставать. И чем больше взрослел, тем чаще мне почему-то говорили: «Тебе бы, Никола, в Москву - есть там театр «Ромэн». Шел не то 1949-й, не то 1950-й год - мне уже было тогда 16 лет, и я понимал, что все это несбыточные мечты. Ну о чем разговор? Кто я такой? Где Москва, где цыганский театр?  Но мысль стать артистом запала в душу, и как-то, когда в очередной раз на эту тему возник разговор, спросил: «А как мне туда добраться? Каким образом дойти до Москвы?». И тут седой цыган затянулся своей трубкой и обвел всех взглядом: «Ну что, ромалэ, поможем парню?»

 Колхозники ведь тогда зарплату не получали, за галочки работали. Несколько семей скинулись по полмешка пшеницы, продали зерно и на вырученные деньги купили мне билет до Москвы. Таким вот образом  меня собирали в дорогу. Провожали толпой, от мала до велика, посадили в вагон. Билет был в один конец...

А вот что вспоминает жительница города Воронежа Нина Анисимовна Горшнева (в девичестве Сиднивец):

- Я родилась на хуторе Дубовое.  Он был маленьким – всего-то двенадцать двориков. И практически все жители приходились друг другу родственниками. Жили неплохо, у родителей своя мельница была, подворье. Трудились от зари до зари. А когда началось раскулачивание, почти весь хутор попал под выселение. Объявили кулаками и нашу семью. Нас уже  собирались отправить в Казахстан, но отец  написал старшему  сыну в Москву – тот служил в кремлевских войсках. И вскоре в сельсовет пришло письмо от самого Калинина с требованием оставить в покое семью красноармейца.

Так  мы остались в поселке одни. Было скучновато. Но очень скоро – веселья стало хоть отбавляй. В Дубовое переселили цыган. В поселке был образован цыганский колхоз. Он назывался «Красный Октябрь», а в скобках писали «Лоло Октябрь». В те годы советская власть вела кампанию по приобщению цыган к земледелию. Цыгане оказались порядочными людьми, вначале категорически отказались вселяться в чужие дома. Жили в своих шатрах, в яблоневых садах.  «На чужих слезах мы обосновываться не хотим!» - заявил новой власти представитель цыган Михаил Иванович Бобров.

Привыкали мы к новым соседям и их быту с опаской. Помню, мама очень волновалась, а отец ее  успокаивал: «Поживем, увидим».  По вечерам слушали цыганские романсы, бравшие за душу. Первое время я даже училась в цыганской школе, поскольку русской поблизости не было. Там мы жили на полном государственном обеспечении: ходили в форме, питались бесплатно, что тогда считалось большой редкостью. Учиться, правда, приходилось по учебнику Панкова на цыганском языке. Буквы русские, а диалект слух режет. Но цыганский язык мне давался легко. Позже я стала учительницей  в этой же цыганской школе.

Колю Сличенко я помню. Он приехал в колхоз вместе с дедушкой откуда-то из Харькова. Поселились харьковчане в доме известного цыгана, снявшегося в фильме «Последний табор». Мальчишкой Коля был озорным и веселым, хорошо пел и танцевал. Вместе с ним и другими ребятами мы давали концерты для полеводческих бригад.

Позже я вышла замуж за военного, приехавшего в отпуск в наши края. На регистрацию пришли все.  Цыгане с танцами и плясками сопровождали нас с Сашей до самого сельсовета, где мы и расписались. А потом я уехала с мужем. А моя сестра связала свою жизнь с  цыганом, и всю жизнь они дружно прожили, хороших сыновей вырастили…

 

***
 

Кстати, в дополнение к этому рассказу – несколько любопытных фактов. В 1927 году для цыганского языка в СССР  была разработана письменность на базе русского алфавита. Главное правило этой письменности - пиши, как слышишь. Цыганский  алфавит включал 32 буквы. В нем было две буквы «г» - обычная и дополнительная буква ґ (для г-фрикативного, южно-русского),  а буквы щ, ъ отсутствовали.  В цыганском языке 6 падежей: нет родительного и предложного, зато есть отложительный и притяжательный.

Выходили книги, журналы, учебники, словари  на цыганском языке. У истоков  издательской деятельности цыган стоял крупнейший деятель цыганской культуры поэт и переводчик  Николай Панков (тот самый, по чьим учебникам учились в новохоперском цыганском колхозе).  В  Москве был открыт первый в мире цыганский педагогический техникум.
Но уже в начале 1950-х годов  специальным закрытым постановлением было ликвидировано преподавание цыганского языка в школах. Прекращена издательская деятельность на цыганском языке, закрыты цыганские школы и техникум.

«Знаем и помним»

 

Нужно отметить, что новохоперский «Лоло Октябрь» продержался по сравнению с другими цыганскими колхозами достаточно долго. К 1938 году по стране было создано 52 цыганских колхоза. Но большинство из них либо быстро распались, либо были уничтожены в ходе фашистской оккупации и никогда больше не возрождались. Колхозная система сама по себе полностью противоречила цыганской ментальности. Подавляющее число кочевников не испытывало тяги к земледельческому труду, не обладало необходимыми навыками.  В Чувашии, например, история цыганского колхоза закончилась не начавшись. Цыганам только успели выделить землю, как они исчезли. В результате местный сельсовет отчитывался: «Коллектив кочующих цыган под руководством старшего Лебедева  в настоящее время на территории сельсовета не находится, а где они – об этом сельсовету неизвестно…»

В 1950-х годах, когда началось укрупнение хозяйств, «Лоло Октябрь» в поселке Дубовое влили в другой колхоз. Цыгане стали уезжать в поселок Новохоперский. Обосновывались в Кочерге.  Дома там были дешевые, и рынок рядом. Вскоре Дубовое опустело, а потом и вовсе исчезло с лица земли.

В Кочерге до сих пор живут потомки председателя цыганского колхоза Михаила Ивановича Боброва. Того самого, который отказался вселяться в чужие дома. И этому есть объяснение –  до того, как он оказался в цыганском колхозе, его семью в Богучарском районе тоже раскулачили, а их выгнали из дома. Именно Бобров приходился родственником матери Николая Сличенко. Он же, как председатель колхоза, отправлял юношу  в Москву.

Рассказывает внук Михаила Ивановича - Юрий Борисович Бобров:

- Дед в цыганском колхозе был в большом почете. Цыгане, конечно, не всегда стремились работать, иногда могли сказать председателю: «Подожди, у нас свои дела». Но он следил за этим строго. Его слушались.   У многих за работу  и почетные грамоты были, и вымпелы разные. У деда было 9 детей. И Сличенко он приютил. А когда тот уезжал в Москву, отдал ему свои сапоги. Когда Сличенко учился в Москве, цыгане передавали ему гостинцы. Дед умер в 1962 году.  Похоронен в Кочерге. Конечно, он уже знал, что Сличенко достиг успеха. И радовался этому.

Михаил Иванович Бобров чуть-чуть не дожил до того дня, когда Николай Сличенко вернулся в Новохоперск и дал в клубе железнодорожников  один-единственный концерт. Было это в начале 1970-х годов.  Клуб был переполнен. Воспоминания о том концерте новохоперцы хранят как легенду.